Пермогорье среди северодвинских росписей

Своё начало северодвинские росписи берут в новгородском искусстве, так как именно новгородцы были первыми русскими поселенцами на этих северных землях. Несмотря на общий первоисточник, к XVIII веку росписи Северной Двины развились в самостоятельные и несхожие между собой школы и стили. Самыми заметными направлениями стали Ракульская, Пермогорская и Борецкая росписи.

Пермогорская роспись знаменита не только своим особенным, легко узнаваемым орнаментом, но и тем, что вобрала в себя множество сюжетов из жизни русской деревни XIX века. На богато украшенных предметах быта можно увидеть сцены праздников или повседневных дел жителей деревни, и символы, которые ассоциировались в крестьянской культуре с достатком и благополучием. Благодаря мастерам росписи Пермогорья сегодня мы можем больше узнать о жизни в деревне на Русском Севере.

Территория

Пермогорская роспись получила название в честь пристани Пермогорье на Северной Двине. Пристань находилась в нескольких километрах от деревень Черепаново, Большой Березник и Гридинская Красноборского района, известных под общим названием Мокрая Едома. Самые ранние изделия этого художественного центра датируются концом XVIII–началом XIX века.

Местность, где расцвели северодвинские росписи, выгодно отличалась от других районов Двинского бассейна. Густая сеть речных путей способствовала развитию торговли и освоению региона, который стал самым населённым во всей Архангельской губернии. Здесь проводились многочисленные ярмарки, на которые жители ближайших уездов привозили свои изделия. Эти торгово-экономические факторы способствовали развитию крестьянских ремесел.

История открытия

Памятники крестьянской росписи «северодвинского типа» привлекали внимание собирателей и ученых еще в XIX веке. Но только во второй половине XX века этот расплывчатый термин был уточнен экспедицией Загорского государственного исторического музея.

Руководительница экспедиции Ольга Владимировна Круглова отнесла зарождение северодвинских росписей к XVII веку и разделила их на три типа. Также она предположила, что главным художественным источником росписей было церковное изобразительное искусство: фрески, иконопись и миниатюра. В целом, все эти выводы принимаются современным искусствоведением.

Орнамент пермогорской росписи 

Основу пермогорской росписи составляет растительный узор: изогнутые листья, тюльпановидные цветы, кустики из округлых растений. Характерным декоративно-орнаментальным элементом пермогорской росписи являются красные травные завитки.

Плоскость, свободная от сюжетных тем, заполняется завитками с красными, черными и белыми зубчиками.

Важным мотивом является сказочная птица Сирин — птица с женской головой. В народной среде этот образ ассоциировался со счастьем и благополучием.

На прялках можно встретить изображения льва и единорога, образы которых мастера росписи часто встречали в старопечатных книгах. Лев олицетворял могущество и силу. В русских народных сказках царь зверей утрачивает черты свирепого хищника и становится благородным существом и другом человека. В легендах о мифическом единороге рог животного обладал магической силой, способных поражать злых людей.

Сцены из крестьянской жизни

В пермогорской росписи присутствуют много сцен из жизни деревни XIX века. Такие сюжеты могли быть напоминанием о ценностях крестьянской семьи и традициях свадебного обряда. 

1. Изображения коня и птицы Сирин, которые встречаются в пермогорской росписи чаще других, связаны со свадебной символикой. Образ коня можно трактовать как символ жениха, а птицу — как символ невесты. Последнее связано с мифологией северного народа Коми, где творение мира происходит из птичьего яйца.

2. В росписи хлебниц часто встречается изображение мужчины и женщины, окруженных оленями, собаками, лошадьми и курами. Эта иконография связана с традицией уносить хлебницу из дома родителей невесты как приданое. Таким образом, изображение нарядных хозяев в окружении большого количества домашних животных становилось пожеланием дочери достатка и благополучия в будущей жизни.

3.  Видное место в крестьянском быту занимали прялки. Как правило, с прялкой, подаренной на свадьбу, крестьянка не расставалась всю жизнь. Росписи на прялках рассказывали о свадебном цикле, напоминая хозяйке о ее молодости, пока она выполняла свою ежедневную работу.

Чаще всего на таких прялках изображалась сцена свадебного поезда, где под навесом кибитки сидят парадно одетые парень и девушка.

Изображается также сцена посиделок, куда собирались девушки для выполнения рукодельной работы. На такие собрания приходили и парни, как на своеобразный вечер свиданий и веселья деревенской молодежи.

Часто в пермогорской росписи встречаются и простые бытовые зарисовки, когда художники изображали то, что их окружало или удивляло в повседневной жизни.

Надписи на предметах

В пермогорской росписи часто встречаются шутливые надписи. Так, на берестяном ведерке для напитков, зритель может прочитать: «сей бурачекь очень крепокь и угожь для наливания квасу с перышкомь» (то есть с хмелем).

Текст быть может быть и назидательным. Например, на колыбели написано: «Сия колыбель для младенца малого качать для усыпания и для просыпания и чтобы он рось и добрелъ и на умъ набирался . . . родителей почитать . . . ».

На фрагменте росписи прялки мы видим поясняющие надписи к героям рисунка:

«Златоуздый», «Конь», «Купеческие добрые лошадочки», «Сия господина его чести купца какого любо хошь», «Хозяйской купеческой кучеръ»; надпись вокруг седока: «Сей человек купеческое содержание имеетъ болышима всякима товарыма дорогима занимается».

Такой прием указывает на связь росписи с миниатюрой: мастер-миниатюрист привык, что в книге изображение поясняется и уточняется текстом и поэтому повторил этот прием при выполнении росписи прялки.

Интересные факты

1.  Исследователи отмечают влияние древнерусской миниатюры на пермогорскую роспись. Невооружённым глазом видна схожая манера изображения одежды персонажей, та же простота и лаконичность рисунка. Одинаков и основной тип построения композиции: и в миниатюре, и в росписи разновременные сцены размещаются на одной плоскости.

Такое сходство объясняется тем, что почти все мастера из поколения в поколение сочетали книжное ремесло с иконописью или с прикладным бытовым искусством.

2. Пермогорская роспись тесно связана со старообрядческим искусством. Зона распространения северодвинской росписи в целом совпадает с территорией массового расселения старообрядцев в Среднем Подвинье, переселившихся сюда в середине XVIII века. Здесь существовали центры переписи книг с множеством писцов, переплётчиков и художников. Видимо, как отмечает исследовательница российской этнографии и фольклора Татьяна Александровна Бернштрам, в основе бытовых сцен пермогорской росписи могли лежать не только наблюдения из жизни, но и аллегорические образы старообрядческой культуры.

3. В последние два десятилетия XIX века начинается упадок пермогорской росписи. В это время прерываются древние торгово-промысловые контакты двинян с соседним территориями. Также рынок сбыта расписных изделий неуклонно сокращался в связи с развитием других лесных промыслов. Постепенно мастера росписи начинают изготавливать менее качественный, но более дешевый и ходовой товар.

Из росписи уходит собранность колорита, виртуозность рисунка и живость импровизации. С затуханием промысла сужается круг сюжетов: многие из них постепенно уступили место чисто декоративным решениям. А вместо многофигурных композиций изображаются отдельные животные, которые больше не имеют между собой смысловой связи. 

Это отчетливо видно на примере изображения коня. На изделиях начала XIX века изображаются изящные лошади с тонкими ногами. Животное рисовалось уверенной сплошной черной линией по белому фону, черным раскрашивались грива и хвост. К концу XIX века лошадь предстает в виде черного или красного пятна с длинным овальным туловищем и короткими ножками.

К началу XX кустарное изготовление и роспись предметов быта были вытеснены промышленным производством. К 1930-м годам, в связи с коллективизацией и бедственным положением крестьянства, роспись предметов в Мокрой Едоме окончательно прекратилась. 

Образцы пермогорской росписи удалось сохранить благодаря собирательству предметов народного быта музеями и коллекционерами. Сегодня традиции пермогорской росписи изучают в художественных училищах, а также воспроизводят на различных потребительских товарах.

Мастера пермогорской росписи

Когда речь идёт о народных росписях, невозможно говорить о понятиях «автор» или «художник» в нашем современном понимании. При росписи предметов мастера не опирались только на свою фантазию, ведь в крестьянской среде существовали устойчивые представления о том, как должен был выглядеть украшенный предмет. Лишь изредка художники привносили в роспись свои, лично ими придуманные сюжеты. К тому же, художники выполняли только часть работы: сам предмет из дерева до этого мастерил совсем другой человек. Таким образом, авторы не воспринимали расписанные предметы как полностью своё творение и, соответственно, не оставляли на них своих имен. Именно поэтому сегодня мы преимущественно не знаем мастеров пермогорской росписи, но несколько имен науке всё же удалось сохранить.  

Один из самых известных и искусных мастеров – Яков Иванович Ярыгин.  О нём осталось мало исторических свидетельств: лишь воспоминания жителей северодвинских деревень и гипотетическая атрибуция исследователей. Так, крупная специалистка в области народного искусства С. К. Жегалова предполагает, что мы можем определить, какие предметы были расписаны Ярыгиным, опираясь на его стиль и подчерк. Она выделяет уверенный четкий рисунок и тонко выписанные детали, приверженность мастера определённым сюжетам: сцены посиделок, катания в карете и чаепития.

Исследовательница приписывает этому мастеру все крупные шедевры пермогорской росписи первой половины XIX века из собрания Государственного Исторического Музея. Такая атрибуция принимается не всеми специалистами в этой области, так как имени Якова Ярыгина не стоит ни на одном предмете, у нас нет дат его жизни или упоминания Якова Ярыгина как художника росписи в письменных источниках.

Зато мы точно знаем, что художниками были сыновья Ярыгина – Александр и Фёдор, а также племянник Якова Ивановича – Егор Максимович Ярыгин. Имя последнего пользуется особенной популярностью, так как мастер многое унаследовал от Якова Ярыгина. И жители северодвинья, и исследователи отмечают особую красоту, свежесть красок и пышность узоров его росписи.

Характер росписи Егора Ярыгина проступает в работах его ученика – Василия Андреевича Хрипунова. Как и у Ярыгина, в манере Хрипунова присутствует яркость росписи и густота коврового узора.

В коллекции Загорского музея сохранилась единственная известная прялка, на которой мастер пермогорской росписи оставил своё имя: «Работал Василий А.Хрипунов»

Из художников последнего поколения известны работы Александра Лукьяновича Мишарина. Его росписи кажутся небрежными, но его простые, наивные росписи обладают теплотой, гармонией колорита и непосредственной передачей окружающего мира.

Команда проекта Орнамика благодарит Татьяну Борисовну Зиновьеву, заведующую отдела ремёсел Красноборского историко-мемориального и художественного музея имени С. И. Тупицына, за рецензирование статьи и рекомендации исследовательской литературы.

Ссылка ведет на сайт музея https://krasnoborskmuseum.ru/

Источники:

Арбат Ю. А. Русская Народная роспись по дереву. Новые находки, систематизация, современное состояние. М., 1970. 

Бернштам Т. А. Крестьянская бытовая роспись на севере и в Поволжье: XVIII-ХХ вв. // Коллекции отдела Европы: Выставочные проекты. Каталоги. Исследования. СПб., 2008. С. 144 – 202.

Вишневская В. М. Многозначность символов народного искусства // Декоративное искусство СССР. 1974. № 9. С. 30 − 31.

Жегалова С. К. Художественные прялки. // Сокровища русского народного искусства: резьба и роспись по дереву. М., 1967. С. 113 – 180.

С. К. Жегалова. Народный мастер росписи Яков Ярыгин // Музей народного искусства и художественные промыслы. Сборник трудов научно-исследовательского института художественной промышленности. М., 1972.

Земцова И. В. Мировые символы в декоре северных прялок. // Арктика и Север. 2011. №4. С. 1 – 6.

Круглова О. В. Народная роспись Северной Двины. М, 1987. 

Прилуцкая Е.Н. Семантика изображения коня и оленя в росписи по дереву Архангельского Севера // Культура. Духовность. Общество. 2014. №15. С. 43 – 49. 

Прилуцкая Е. Н. История культуры Архангельского Севера как фактор формирования традиций северодвинских росписей по дереву // Культура. Духовность. Общество. 2013. №8. С. 216 – 222. 

Салтыкова А. Г. Современное состояние Пермогорской росписи. // Культура и искусство как важнейшая часть единого образовательного пространства столичного мегаполиса. Материалы четвертой научно-практической конференции института культуры и искусств Московского городского Педагогического Университета. М., 2019. С. 597 – 599.

Шелег. В. А. Севернорусская резьба и роспись по дереву: ареалы и этнические традиции. Архангельск, 2015.

Составитель статьи: Тамара Степаненко