(Вторая дверца того же шкафа — Zhegalova_0014) Часть расписной мебели 18 — 19 веков, несмотря на смену форм, сюжетов и орнаментов в декоративном искусстве, еще долгое время была связана с традициями русской расписной мебели 17 века (допетровская эпоха). Они сохранились главным образом в провинциальном, церковно-монастырском и народном быту. Плоскости дверец и боковых сторон посудных шкафов старинных форм и шкафчиков-поставцов (шкафчики небольшого размера, ставившиеся на лавку) продолжали сплошь заполняться стилизованным растительным орнаментом или изображениями сцен религиозного, аллегорического и сказочно-легендарного содержания. Правда, сама жизнь заставляла вносить в них черты нового быта и элементы нового стиля, господствовавшего в искусстве. Росписи на мебели и бытовых вещах стали выполнять теперь только масляными красками, сохраняя иногда иконописные приёмы в изображении лиц, рук, пейзаха.

Очень интересным в это отношении являются парные дверцы шкафа, оформленные с внешней сотроны профилировкой сложного контура — декоративной момент, характерный для мебели петровского времени, а с внутренней — живописными изображениями с поясняющими их надписями «девица прекрасна» и «молодец преизрядный».

Девица в ярко-красной одежде нового покроя, с короной на голове, в руках у нее узорный платок — «ширинка» и цветок с птицей.

Молодец в шапке, отороченной мехом, в цветных полосатых штанах, в кафтане петровского времени, с красными отворотами на рукавах, с кубком в руке.

Фоном обоим сюжетам служит холмистый пейзаж с деревьями и кустами. Живописное поле дверец обрамлено коричневой полоской, расписанной под мрамор или аспид. Оба изображения даны еще в характерной манере живописи 17 века, а костюмы персонажей нам говорят уже о новом, петровском времени. анализ надписей тоже датирует памятник началом 18 века.

Традиции древнерусского искусства сказались в ряде черт и особенностей этой живописи. Фигуры персонажей автор вывел за основное живописное поле, изобразив их ноги на «аспидной» кайме. Этим он повторил один из приёмов иконописи 14-15 столетией, когда главное художественное значение придавали контуру изображения, а объёмность фигур подчёркивали выходом отдельных деталей за живописное поле.

В иконописной манере трактован холмистый пейзаж с многоярусными деревьями и кустами, изображенными штрихами, а также округлые лица и руки, выполненные в коричневатых тонах. Наиболее близкое этому сюжету решение удалось найти на подголовке конца 17 века работы мастеров Великого Устюга (find Zhegalova_0004). На внутренней стороне его крышки дана близкая композиция в несколько иной трактовке — девица и молодец, держась за руки, стоят у накрытого стола.

Сходство персонажей настолько велико (единый разрез миндалевидных глаз и манера исполнения лиц и рук с наложением в точно определенных местах коричневых теней), что заставляет предположить здесь не только единую художественную школу Великого Устюга, но и почерк одного мастера.